Когда начались военные действия на востоке, заключенные в колониях на неконтролируемых территориях стали просить о переводе на мирную территорию Украины. С 2014 года из тюрем неподконтрольной части Донбасса было переведено 186 заключенных. Все они – из колоний так называемой «ДНР». Последний перевод состоялся в феврале этого года, когда в Украину были переданы 20 человек. По рассказам осужденных, чтобы добиться перевода, приходится пройти через унижения, наказания, карцер, угрозы, платить взятки. Без настойчивости перевода не добьешься. Но даже у самой линии разграничения, когда уже все документы подписаны, существует угроза, что тебя не переведут. О разрухе, голоде и дискриминации рассказал «Донбасс СОС» заключенный Александр, который прошел через все трудности, добился таки перевода и сейчас отбывает оставшийся срок на мирной территории Украины.
Когда началась война на Донбассе, Александр находился в Енакиевской колонии №52 в Донецкой области. По взрывам снарядов заключенные поняли, что идут военные действия. В один из дней после сильного обстрела осужденным приказали готовиться к переводу в другое место. Какое конкретно, не уточнялось. Было объявлено, что нужно иметь при себе минимум вещей.
Но перевод так и не состоялся: стало ясно, что о них просто забыли. Из-за обстрелов и разрушений колония осталась без воды и света, а здание столовой разнес снаряд. Один заключенный погиб, еще один был ранен. Александру с несколькими товарищами пришлось откапывать погибшего и освобождать из-под завалов раненого. Пострадавшего отправили в больницу в Енакиево. После разрушения столовой заключенные готовили пищу на кострах.
«Голод и разруха, – так вспоминает Александр те дни в колонии. – Все это время я настаивал на том, чтобы меня передали Украине. Администрация колонии выдавала бланки для заполнения. «Кто хочет поехать в Украину, – заполняйте», – говорили нам. Все, кто хотел ехать (я такой был не один), писали. И еще я писал в разные инстанции и службы”.
Несмотря на эти многочисленные обращения, Александру длительное время продолжали отказывать в переводе под различными предлогами.
“Зачем вы пишете, говорили нам. Украина не хочет вас забирать, вы там не нужны. Тех, кто хотел перевестись, обзывали хунтой, бандеровцами, скотами. Постоянно придирались, записывали в дело всякие нарушения по мелочи. «Яму» давали – то есть сажали в карцер. Приковывали во внутреннем дворике на морозе. У меня подушечки пальцев отморожены и кончик носа».
Александра начали переводить с места на место – из одной колонии в другую, оттуда – в тюрьму в Донецке, затем – опять в новую колонию. Между переводами он узнал, что режим содержания ему сменили на более мягкий.
«Как новоприбывший я находился в карантине, когда пришли с обходом режимники. Спрашивали, у кого есть жалобы и предложения. Я сказал, что есть жалоба: хочу отбывать срок в Украине, пишу запросы. А меня вместо этого возят по зонам туда-сюда. Замполит ответил, что закон Савченко в Украине уже не действует, поэтому нет смысла туда ехать. «Хозяин» (начальник колонии – ред.) дал слово отправить меня первым же этапом. Вместо этого меня снова перевели в другую колонию.
Все это время я писал просьбы отправить меня отбывать наказание в Украине. Писал министру юстиции «ДНР», первому помощнику министра в судебных делах, директору государственной исполнительной службы «ДНР», уполномоченному по правам человека Дарье Морозовой. Она мне ответила стандартно: мол, обращайтесь в администрацию своей колонии. Я разговаривал с генералом, он директор государственной службы исполнения наказаний. Он мне давал слово офицера, что отправит в Украину. Когда вместо этого меня снова перевели в другую колонию, я написал ему письмо, спросил: как же так? «Если вы будете мне надоедать, я вообще прекращу с вами переписку», – ответил он».
В то время Александр уже не раз слышал от других заключенных: перевод в Украину стоит денег. Ему написали номер телефона человека, который мог помочь с переводом. Точную стоимость услуги не называли, но все знали – иногда сумма доходит до 1000 долларов. Таких денег у родных Александра не было.
В Макеевской колонии №32 первый заместитель начальника постоянно заставлял осужденных выходить на принудительные работы. От них требовали разбирать завалы от разрушенных обстрелами зданий. За невыход на такие работы следовало наказание – пять суток в карцере. Александра за отказ работать на опасных завалах тоже отправили в карцер. Он объявил голодовку в знак протеста, голодал две недели, потом несколько месяцев приходил в себя от последствий.
«Мы не можем отправлять всех желающих в Украину по первому требованию, – сказали мне тогда. – Можем отправлять только мелкими партиями. Причина – возобновившиеся боевые действия.
Я написал следующую жалобу. Приехал прокурор – небритый, по виду – будто его где-то возле пивбара поймали.
– Отвезите меня до блокпоста. А дальше я сам с Украиной разберусь, – говорил я.
– Я вас могу вывезти только на минное поле, – сказал мне этот прокурор.
– А если придет Украина, куда вы будете убегать? – спросил я.
– За меня не переживай, у меня и днровский, и украинский паспорт есть, – ответил он.
За этот разговор мне снова впаяли пять суток карцера».
В Донецкой исправительной колонии №124 заключенных отправляли работать на завод железобетонных конструкций. Здоровье Александра не позволяло ему работать на таких работах. Повезло, что местные осужденные помогли ему получить место в цеху по изготовлению сувенирной продукции. В 124-ой колонии предлагают выбор: либо выходить на любые назначенные руководством работы, либо платить деньги за отказ от них. Так контролеры колоний «подрабатывают», поскольку зарплаты у них очень скромные, рассказывает Александр.
“Были места, где по утрам кормили ухой с плававшими в ней червями, давали кильку в банках – с ракушками и песком. Медицинская помощь в санитарных частях не оказывалась. Как говорили медработники, из-за отсутствия медикаментов. Писать жалобы бесполезно – их никто никуда не отправит. Вместо этого, говорит Александр, заключенных вызывают к начальству колонии, угрожают и запугивают, требуя прекратить жаловаться”.
После почти 4 лет обращений во всевозможные инстанции, череды унижений и отказов, Александр наконец попал в список так званного “ДНР” на перевод на подконтрольную властям Украины территорию.
«Собрали нас, нескольких человек, желающих перевестись в Украину и в первых числах февраля 2017 года вызвали к начальству, сфотографировали, дали заполнить бумаги на имя Захарченко. К нам приехали из службы безопасности. Сказали подписать еще какие-то документы. Я прочитал, там было про ответственность о неразглашении государственной тайны. Эти документы я подписал. А потом мне дали еще один документ – там было написано, что я соглашаюсь на сотрудничество с ними. Я отказался подписывать. Еще дали бумажку с адресом электронной почты. Объяснили, что мол если кто-то в украинской колонии захочет переехать в ДНР или ЛНР, то надо передать им этот адрес, чтобы на него писали. А в конце сказали: «Передавай киевской хунте привет».
Опасно возражать, задавать вопросы и отстаивать свои права, иначе можно вызвать недовольство у представителей так называемой «ДНР»: тогда тебя могут оставить на неконтролируемой территории и на финальном этапе передачи . Даже в самый последний момент, когда документы подписаны и, казалось бы, все оговорено, что-то может пойти не так. Александр рассказывает, как один из заключенных чуть не лишился своего шанса.
«Из колонии нас перевезли в тюрьму в Донецк. Тюрьма там сильно переполнена. С нами был заключенный С. У него в личных вещах был блокнот со всякими адресами. При обыске блокнот изъяли. Перед обменом нас всех по очереди спрашивали перед камерой. Надо было назвать фамилию, имя-отчество, статью и ответить на вопрос – добровольно ли едешь в Украину. С. ответил на вопросы и спрашивает на камеру: «А блокнот вы мне вернете?»
– Значит, тебе нужен блокнот? Тогда их мы отправляем, а ты останешься, потом с тобой разберемся, – сказали ему.
Он стал отказываться. Записали второй дубль – он сказал все положенные слова и промолчал про блокнот.
Так 7 февраля 2018 года нас передали в Украину. Мы приехали в Мариуполь. Тут совсем другое отношение, другое государство. Приходили сбушники. Но они в форме, выглядят как положено, нормальная служба. На днровских смотришь – сразу видно, что мародеры».
Представители так называемой «ДНР» не готовы отпускать заключенных, потому что им нужна дармовая рабочая сила, считает Александр. Не проявляя постоянную настойчивость и не подвергаясь унижениям и наказаниям, заключенным невозможно добиться перевода из самопровозглашенной «ДНР» в Украину.
Матеріал написаний при підтримці програмної ініціативи “Права людини та правосуддя” Міжнародного фонду “Відродження”. Позиція Міжнародного фонду “Відродження” може не співпадати з думкою авторів.