С началом боевых действий на Донбассе полностью удалось эвакуировать только Краснопартизанскую женскую исправительную колонию в Луганской области в июне 2014 года. Все остальные пенитенциарные учреждения с более, чем 16 тысячами заключенных остались на временно неподконтрольной правительству территории Донецкой и Луганской областей. По свидетельствам людей, которые уже вышли на свободу, самыми трудными временами были вторая половина 2014 года и начало 2015-ого. Бывший заключенный Западной исправительной колонии №97 в Макеевке Петр (имя изменено – ред. ) рассказал Донбасс СОС о том, как они пережидали обстрелы, о нескольких сот граммов скудной похлебки в сутки и смертях людей в колонии №97 в 2014 году.
«Организм истощен и думать о каких-то побегах — это было исключено»
Я попал в эту колонию летом 2013 года и пробыл там на протяжение трех лет. Как только начались события на Майдане в Киеве, администрация колонии скрывала это от нас. Они запрещали нам смотреть новости, забирали телевизоры и DVD, такой приказ был от замполита. Дело в том, что эта колония с 2001-ого была «краснорежимной» (строгого режима – ред.), ее никак не могли сломать, так скажем. Поэтому они (администрация – ред.) боялись, что зеки могут начать бунтовать и все от нас скрывали. А потом, когда над колонией начали летать самолеты и истребители, то уже все нам стало ясно что происходит. К тому же, когда начались сильные военные действия на Донбассе, то нам тогда уже разрешили смотреть новости и мы уже понимали, что происходит. Но по телевизору одни одно говорили, другие –другое. Также на свидание к людям приезжали их родные и близкие и рассказывали о всех событиях в стране.
Никто нам ничего не говорил, например, о перевозе полностью колонии в другое безопасное место. Для нас подготовили бомбоубежище, тренировали нас — если вдруг обстрелы, чтобы мы уже там внизу прятались. Из администрации очень много ушло людей, если два человека осталось (на всю колонию – ред.), то это было хорошо. Многие просто боялись этого всего, поэтому и уехали… При этом случаев побега не было. Не бежали, во-первых, потому что людей морили голодом, питание отвратительное было. Организм истощен и думать о каких-то побегах — это было исключено. К тому же и боялись — возле колонии терриконы и там стояли вот эти все, снаряды летали. Не дай бог, те бы поймали, то непонятно что у них там в голове, вдруг расстреляют и все, поэтому никто и не старался сбежать. Чтобы заходили к нам в колонию и предлагали воевать на стороне «ДНР», то у нас такого не было.
Когда начинались обстрелы, то срывалась тревога, открывались локальные сектора, и мы бежали в бомбоубежище. На тот момент (2014-й год – ред.) в колонии оставалось человек 700-800 и там (в бомбоубежище – ред.) располагался кто как мог – кто сидел, кто стоял. Чтобы все сидели — то нет. Но чтобы стоять – то всем хватало места. В основном в промзону возле колонии падали снаряды, на «рабочке». Летом 2015 года осколок «залетал» на карантин. Потом мне говорили, что прилетало на бараки, плиты, стекла вылетали, но меня уже там не было.
«Горчичная коробочка, и то не полная — такая у зека была пайка за раз, а это грамм 130»
Летом 2014-ого все (проблемы с питанием – ред.) началось, было трудно. Второго не давали, только первое, которое и первым не назовешь, просто жидкая вода. Потом поменяли – было только второе. Но и оно было как вода, похоже больше на какую-то пену. Горчичная коробочка, и то не полная — такая у зека была пайка за раз, а это грамм 130. Трижды в день если попадало такого супа, то было хорошо. Ближе к Новому году (к 2015-му – ред.) начало что-то меняться, они (представители так называемой «ДНР» — ред. ) уже утвердились и начали немного что-то менять в питании, появилась администрация. А в 2014-м сильно повышена была смертность, люди умирали от голода, теряли сознание, много туберкулеза было. Получается, что организм был истощен, плюс сырость еще в камерах, туберкулез хватали и все. В неделю до десяти человек могло умереть. У меня было с этим делом получше – мама ко мне приезжала, кормила меня, передачи передавала. К моему другу родственники приезжали, что-то передавали. Так вместе с ним мы и держались. А если бы никто ко мне не приезжал, то кто его знает, чтобы было и как бы я протянул.
«Если у тебя нет температуры до 39, то тебе никто ничего не даст, никакого постельного режима, никаких таблеток»
С медициной в 2014-м тоже все было отвратительно. Когда начали приезжать по собственному желанию туда «Врачи без границ», то они намного лучше к нам относились. А местные медсестры, то вообще – если у тебя нет температуры до 39, то тебе никто ничего не даст, никакого постельного режима, никаких таблеток, говорили «Нормальная температура и так переболеешь». Все (медикаменты – ред.) привозилось, все как бы было, но нам ничего не выдавали. Например, как только узнавали, что у человека туберкулез, его сразу изолировали и свозили на «тройку» (Ждановская исправительная колония №3 – ред.) Изначально, чтобы «флюшку» (флюорографию – ред.) пройти, но это было тяжело. После этого начали массово свозить на «124-ку» ( Донецкую исправительную колонию № 124 – ред.) больных туберкулезом, начали делать больше «флюшек», управление начало больше приезжать и узнавать почему так много заболевших, проводили какие-то проверки. Например, проводили обыски по колониям, в дежурных частях находили еду, рапорты начали им (администрации колоний – ред.) выписывать. Дальше потихоньку все улучшилось. Конечно, что было в 2014-м, в начале 2015-ого такого уже не было.
Наталья Мельник, эксперт по документированию нарушений прав человека в зоне АТО, Донбасс СОС
Только сейчас, когда эти люди выходят на свободу, мы узнаем что происходило с ними в местах лишения свободы, в каких условиях им пришлось отбывать наказание на временно неподконтрольных территориях Донбасса. Порой они рассказывают такое, что мы в обычной жизни даже представить себе не могли.
Некоторые колонии оказались в эпицентре боевых действий, среди осужденных были убитые и раненые. Мичуринская исправительная колония № 57 в г. Горловке и сейчас находится в зоне обстрелов, она совсем недалеко от линии разграничения. Несмотря на опасность, там и сейчас содержится около 300 человек.
Часто осужденных использовали как “живой щит”. К некоторым колониям приезжала военная техника, из нее стреляли и уезжали, тем самым подвергая заключенных риску обстрела в ответ. А они ведь не могли куда-то убежать, спрятаться. Есть случаи принудительного или безоплатного труда, ненадлежащей или вообще отсутствие медицинской помощи. Там много нарушений прав человека. Поэтому становиться понятно почему за почти четыре года конфликта не удалось договориться про доступ в места несвободы международным организациям которые работают на неподконтрольных территориях.
Что же касается Западной исправительной колонии № 97, то это единственная колония, о которой нам известно на сегодняшний день, где у людей от голода опухали животы и ноги, осужденные умирали от голода. Это происходило в конце 2014 года — начало 2015-го. С лета 2014 года, из-за боевых действий, почти во всех колониях начались проблемы с поставками продовольствия. В то время и родные не могли помочь передачами по той же причине.
7 ноября 2014 года было принято Постановление Кабинета Министров Украины № 595 «Некоторые вопросы финансирования бюджетных учреждений, осуществлению социальных выплат населению и предоставления финансовой поддержки отдельным предприятиях и организациям Донецкой и Луганской областей», согласно которому с 1 декабря 2014 года финансирование органов и учреждений исполнения наказаний и следственных изоляторов на территории неподконтрольной украинской власти было приостановлено.
В этой ситуации многое зависело от администрации той или иной колонии. Некоторые самостоятельно пытались найти продовольствие для осужденных. Например были случаи когда сотрудники ходили на блок-посты просить продукты для осужденных, в других колониях сняли все ограничения по передачам, были такие учреждения, где о поставках продуктов договаривались заключенные, которые имели связи и возможности договориться о передаче продовольствия.
Сейчас у нас есть информация не по всем колониям, но по известным нам, смерти от голода были только в 97-ой.
Материал написан при поддержке программной инициативы Права человека и правосудие международного фонда “ Відродження”. Позиция международного фонда “Відродження” может не совпадать с мнением авторов.